Парадный портрет (Берт)Когда Берт смотрит на парадный портрет в холле башни, он думает о двух людях — рыжем страннике, живой легенде, сошедшей в их мир из прошлого, сквозь смерть и время. И о своем черноволосом маге. Который постоянно разбрасывает повсюду бумажки и бумажонки с рисунками и формулами, пишет на всех подходящих и не очень поверхностях, от которого терпко и резко пахнет алхимическими ингредиентами и серой. Который устало отмахивается от Берта, в ответ на принесенный в лабораторию ужин и долго препирается, прежде чем на рекордной скорости умять всю еду. И чуть смущенно поблагодарить. А потом снова уткнуться в свои сушеные крокодильи когти и прочую демонологическую дрянь. Сначала Берт ужасался, потом пытался исправить, а теперь вот только следит, чтобы его упрямый маг не надорвался, работая со своей бесовской наукой. Возмужавший клирик приобрел и должное спокойствие и уравновешенность, научился разбираться в азах темного искусства, достиг почти уважительных отношений с демоном-хранителем башни. Наверное, привыкнув к своему обиталищу, они могли бы и разъехаться по разным комнатам, но вдвоем спокойнее и, наверное, уютнее. Обоим, что бы не говорил надменный маг.
Когда Берт смотрит на портрет легендарного рыжеволосого демонолога, он качает головой, понимая, что именно этот улыбающийся мужчина не дает его другу покоя. Именно его слава не позволяет черноволосому магу спать ночами, она толкает вновь и вновь составлять ритуалы-призывы-заклятья. Только бы выйти из тени своего далекого предка, только бы встать хотя бы рядом. Тогда Берт думает, что наверное, два портрета друг напротив друга будут гармонично взирать на потомков. И еще, что он тут лишний. Его путь — по ожившим землям вокруг, к подножиям великих храмов. Проповедями, беседами, исцелением ли, но к людям и для людей. Но почему-то кольца его дорог легли здесь — у подножия башни. Наверное, светлому жрецу стоило бы покинуть эти древние стены, но здесь есть то, что держит его. «Пропадет без меня» - думает Берт, касаясь чуткими пальцами горячего лба мага, а тот шмыгает носом и сипло говорит «Простыл...», а клирик слышит «Прости...» и только вздыхает, отмеряя чашку горьковатого отвара.
Берт знает этот портрет до малейших деталей, а еще он знает, чья тень стоит за спиной у древнего мага. Он с уважением вспоминает демона, который умеет любить. И с обреченностью думает, что это тоже причина по которой и днем и ночью в лаборатории и библиотеке кипит работа. Вот только, не повторить потомку путь предка. Клирик хорошо знает что такое судьба, или воля богов, или предназначение, потому что это те нити, которые держат мироздание, это те законы, по которым оно живет. А его упрямый маг, все стремится доказать, что в этом мире нет ничего невозможного. Наверное, им давно бы стоило закончить эти бесконечные теологические споры и разойтись дорогами своей судьбы, но что-то держит, дрожащей нитью, давней привычкою, несказанными словами. А еще Берт думает, что хотел бы, чтобы за спиной его мага на портрете стоял человек в белом жреческом одеянии.
А потом со вздохом запрещает себе думать о глупостях и отводит взгляд от тяжелой рамы на стене.